По дороге из Новороссийска к музею «Батарея капитана Зубкова» мне встретился памятник – огромная фигура моряка. Моряк с обнажённой головой смотрит в море, а свою бескозырку он прижимает рукой к сердцу. На постаменте надпись: «Морякам революции».
На площадке перед памятником стояло два автобуса и несколько легковушек. Люди из автобусов и машин фотографировались на фоне памятника. Я тоже остановился, чтобы узнать о монументе.
Недалеко от памятника – большой гранитный куб. В его центре – сквозное отверстие, в котором три вертикальных элемента, похожих на мачты кораблей. На мачтах – несколько сигнальных флагов. Тот, кто знает язык сигнальных флагов, прочитает код: «Погибаю, но не сдаюсь». На внешней поверхности куба выбита надпись: «18 июня 1918 года в Цемесской бухте во имя Революции мужественные моряки-черноморцы затопили боевые корабли, чтобы они не достались кайзеровской Германии.»
Со стороны моря гранитный куб полу окружён постаментом, на котором установлены бронзовые указатели с изображениями затопленных кораблей, их названия и расстояния до места затопления. Линкор «Свободная Россия», эсминец «Керчь», эсминцы и миноносцы «Калиакрия», «Гаджибей», «Пронзительный», «Фидониси», «Капитан-лейтенант Баранов», «Лейтенант Шестаков», «Сметливый», «Стремительный», «Громкий», пароход «Сербия», пароход «Фредерик» и ещё несколько названий.
Первая мировая война 1914 – 1918 гг. стала одним из наиболее кровопролитных и масштабных конфликтов в человеческой истории. Она началась 28 июля 1914 г. и завершилась 11 ноября 1918 г. В этом конфликте участвовало 38 государств. Участниками Первой мировой войны стали: с одной стороны Четверной союз, в который входили Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция (Османская империя); с другой блок Антанта, который составляли Россия, Франция, Англия и союзные страны (Италия, Румыния и многие другие).
После Октябрьской революции 1917-го года новое правительство России предприняло попытку выйти из войны. Уже 25-го октября на русско-германском флоте установилось перемирие. 9 декабря в Брест-Литовске начались переговоры о подписании мирного договора между Россией и Германией. Но в ходе переговоров Германия предъявила требования, противоречившие провозглашенному ранее лозунгу «Мир без аннексий и контрибуций». Одновременно с новыми требованиями Германия возобновила боевые действия, организовав наступление по всей линии русско-германского фронта. 3 марта 1918-го года мирный договор в Бресте всё-таки был подписан.
Однако, Германия, пользуясь размытостью формулировок в договоре касательно границ, продолжила боевые действия. Старая российская армия была деморализована предреволюционными и революционными событиями, а Красная армия только формировалась. Поэтому германские захватчики продвигались в глубь российской территории. 25 апреля немцы захватили Симферополь, нависла угроза захвата Севастополя и кораблей Черноморского флота, находившихся в севастопольской бухте.
Выдающийся исследователь Арктики И.Д. Папанин, уроженец Севастополя и участник событий 18-го года, описал в своих воспоминаниях то, что происходило на кораблях Черноморского флота в дни, когда к городу подступала германская армия. В основном экипажи кораблей придерживались большевистской ориентации, однако были ячейки и других направлений: эсеры, анархисты, украинские националисты, черносотенцы… На кораблях постоянно проводились митинги. Единодушия не было.
До экипажей доходили сведения о том, что к Севастополю подходит вражеская армия. Но кто-то распространил слух, что это идут не немцы, а украинские братья – части, подчиняющиеся Украинской раде, размещавшейся в Киеве. В это время из Москвы по телеграфу пришло воззвание В. И. Ленина о немедленном переводе кораблей из Севастополя в Новороссийск. Командование флотом во главе с адмиралом Саблиным не довело воззвание до экипажей, однако информация о его существовании до команд дошла. Команды волновались.
29 апреля И.Д. Папанин находился на бронепоезде в районе реки Альмы и участвовал в бою. Чуть позднее был отправлен на паровозе в Севастополь за подкреплением. По дороге возле станции Бельбек встретилась бронеплатформа с добровольцами. Папанин взял отряд с собой. Вскоре в видимости показались германские кавалеристы. Папанин и его отряд открыли огонь, в результате чего один кавалерист упал с лошади, а остальные ускакали. Папанин взял пленного с собой в Севастополь. Когда прибыл с пленным к председателю севастопольского ревкома, тот сразу отправил Папанина вместе с немцем в гавань на корабли. На линкоре «Воля» в это время шёл митинг. Шел спор о том, уходить или нет кораблям из Севастополя. Папанин попросил слово и предъявил пленного. Один из офицеров корабля спросил у пленного:
— Кто вы?
— Солдат его величества кайзера Вильгельма Второго — чётко отрапортовал пленный.
— Вот это «брат»! — ахнула толпа.
— Идут ли с вами части Украинской рады?
— Идёт регулярная армия кайзера Вильгельма Второго.
После этого настроение на корабле сразу определилось:
— Поднимать пары, и немедленно!
Папанин с немцем отправился на другие корабли.
В тот же день, 29 апреля, курс на Новороссийск взяли крейсер «Троя», 12 миноносцев, 65 моторных катеров, 11 буксиров, несколько десятков вспомогательных судов. Экипажи эсминцев подняли сигнал: «Корабли, которые попытаются воспрепятствовать их выходу в море, получат залп торпедами». К ночи с якорей снялись остальные корабли. Бухту они покидали уже под огнём германских пушек. 1 мая корабли прибыли в Новороссийск.
Правительство Советской России старалось не разрывать Брестский договор с Германией, так как внутри страны разгоралась Гражданская война. Однако Германия поставила ультиматум, в котором требовала вернуть Черноморский флот в Севастополь. В противном случае Германия грозилась захватить флот путём занятия Новороссийска. Перед руководством страны встала тяжёлая задача, а на кораблях снова начались митинги и споры.
По требованию В.И. Ленина начальник Морского генерального штаба Е.А. Беренс подготовил доклад о положении Черноморского флота. Этот документ подвергся тщательному обсуждению в Высшем военном совете республики. Результатом обсуждения стала резолюция: “Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно. Председатель СНК В. Ульянов (Ленин)”. Приказ затопить корабли Черноморского флота и не допустить их передачи врагу был направлен 28 мая командующему Черноморским флотом и главному комиссару флота: “Ввиду явных намерений Германии захватить суда Черноморского флота, находящиеся в Новороссийске, и невозможности обеспечить Новороссийск с сухого пути или перевода в другой порт, Совет Народных Комиссаров, по представлению Высшего военного Совета, приказывает вам с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске.” Исполнить приказ о затоплении было поручено наиболее революционно настроенному экипажу эсминца «Керчь» под командованием В. А. Кукеля.
На кораблях решение о затоплении кораблей восприняли не однозначно. Часть офицеров придерживалась мнения о том, что флот нужно вернуть в Севастополь, как того требовала Германия. Это мнение разделял и исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом А. И. Тихменев. Он издал приказ о выходе кораблей из Новороссийска в Севастополь в 9 часов утра 17 июня.
Получив этот приказ, командир «Керчи» собрал команду своего корабля и заявил: «Завтра утром будет поднят сигнал о выходе судов на рейд для похода на Севастополь. Я имею приказание приготовиться к походу к 9 часам утра на завтра. Но я сам и несколько человек из команды решили этого приказания не исполнять, и я заявляю, что мы решили лучше умереть, чем сдать миноносец «Керчь» германцам в Севастополе или Новороссийске, и примем все меры, чтобы его утопить. Я призываю вас исполнить, может быть последний в вашей жизни, долг перед Черноморским флотом, который так или иначе покончит свое существование 19 июня. Я спрашиваю, кто пойдет вместе с нами не только затопить свой миноносец, но и поможет потопить те корабли, которые сами этого сделать будут не в состоянии». В своих воспоминаниях В. А. Кукель писал: «Команда как один поклялась затопить не только свой миноносец, но и другие корабли, и заявила, что ни один человек не уйдет с корабля, не исполнив свой долг. Тут же команда предложила мне единоличное командование, причем на членов судового комитета возлагалась обязанность содействовать скорейшему исполнению отдаваемых мною приказаний».
Утром 17 июня на берегах Цемесской бухты собрались толпы народа. То и дело слышались возгласы негодования и возмущения по поводу передачи кораблей Германии.
На внешнем рейде отдали якоря корабли, команды которых решили идти в оккупированный немцами Севастополь. Это были линкор «Воля», эсминцы «Дерзкий», «Поспешный», «Беспокойный», «Пылкий», «Громкий» и миноносцы «Жаркий» и «Живой». Вслед уходившим кораблям на фалах «Керчи» взвился сигнал: «Судам, идущим в Севастополь: позор изменникам России!»
Команда эсминца «Громкий», который уже вышел в море, отменила решение идти в Севастополь. У мыса Мысхако команда затопила свой эсминец. Это был первый из кораблей Черноморского флота, который лег на дно.
В Новороссийске остались линкор «Свободная Россия», эсминцы «Гаджибей», «Керчь», «Калиакрия», «Фидониси», «Пронзительный», «Капитан-лейтенант Баранов», «Лейтенант Шестаков» и миноносцы «Сметливый» и «Стремительный». Поздно вечером В. А. Кукель собрал на «Керчи» офицеров с других кораблей, активных сторонников потопления, и предложил им план операции, который после уточнений и был принят к исполнению. По плану предполагалось, что корабли самостоятельно либо на буксире начнут выход на открытый рейд в 5 утра 18 июня. Там они становятся на якорь и ждут прихода «Свободной России» на траверз Дообского маяка. По сигналу с «Керчи» корабли открывают кингстоны, а затем «Керчь» торпедирует «Свободную Россию».
На следующее утро операция по затоплению кораблей началась. Первым на рейд вышел эсминец «Лейтенант Шестаков» с «Капитан-лейтенантом Барановым» на буксире. Потом этот эсминец отбуксировал на рейд все остальные корабли. На «Гаджибее», когда его вели к месту последней стоянки, был поднят сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь». Около четырех часов дня «Керчь» подошла к эсминцу «Фидониси» и торпедировала его. Этот выстрел послужил сигналом для всех кораблей. Один за другим корабли Черноморского флота, открыв кингстоны и клинкеты, уходили под воду. Наиболее трудной задачей оказалось потопление линкора «Свободная Россия». В 4.30 «Керчь» подошла к Дообскому маяку, у которого стоял покинутый командой дредноут. С 5 кабельтовых был дан первый залп: одна торпеда прошла под кораблем, другая взорвалась, но корпус линкора едва вздрогнул. Снова выпустили торпеду, результат тот же. На диво прочным оказался линкор, построенный николаевскими корабелами. И только после пятого попадания торпеды произошел сильнейший взрыв. Корабль медленно начал переворачиваться и уходить носом под воду.
Выполнив свой долг, эсминец «Керчь» направился к Туапсе. Ночью 18 июня на подходе к Кадошскому маяку в эфир была послана ставшая исторической радиограмма: «Всем, всем, всем… Погиб, уничтожив те корабли Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче Германии. Эскадренный миноносец «Керчь». А на рассвете 19 июня моряки затопили свой корабль.
Ушедшие в Севастополь суда вначале попали в руки немцев. Всю команду линкора «Воля» немцы отправили на каторжные работы. В дальнейшем корабли перешли к Деникину и Врангелю. При эвакуации Врангель увёл эти корабли в тунисский порт Бизерта. Там корабли долго стояли на приколе и в конце концов погибли.
Вскоре после затопления флота у Новороссийска, появились планы поднятия затопленных кораблей. Сначала об этом помышляла Германия. Но совсем скоро Германии стало не до затопленных кораблей, Новороссийска и Севастополя. Германия начинает терпеть поражение за поражением от армий Антанты. В результате неудач на фронте и других факторов в ноябре 1918-го года в Германии произошла революция, а кайзер Вильгельм Второй был вынужден бежать из страны.
В конце августа 1918 года Новороссийск заняла Белая армия. Так как у неё не было своего флота, родился план по поднятию затопленных кораблей. Однако, осуществлён он не был. С лежащих на дне кораблей были частично сняты орудия и пулемёты для установки на бронепоездах Белой армии.
Вскоре после окончания гражданской войны в нашей стране была создана судоподъемная организация ЭПРОН — так называемая экспедиция подводных работ особого назначения. Организация специализировалась на подъёме затонувших судов и их грузов, что было очень важно в годы после гражданской войны. Добрались эпроновцы и до затопленных кораблей Черноморского флота. Обследовав дно Цемесской бухты и уточнив состояние затопленных кораблей, эпроновцы в 1925 году начали свою знаменитую эпопею по возрождению погибших кораблей на Черном море. Первым судном, которое они подняли, был танкер «Эльбрус». После ремонта он под названием «Куйбышев» плавал до марта 1942 года.
В том же, 25-м, году начались работы на эсминце «Калиакрия», лежавшем на глубине 28 метров. Промыв под его корпусом 4 туннеля, водолазы протянули по ним стропы, к которым прикрепили понтоны, продули их и отвели всплывший корабль в Николаев. Там эсминец привели в порядок и передали Черноморскому флоту, в составе которого он прослужил 17 лет с новым именем «Дзержинский». И «Дзержинский», и «Куйбышев» погибли в 42-м году в результате действий немецко-фашистской армии.
На следующий год эпроновцы извлекли на поверхность миноносцы «Сметливый» и «Стремительный». Эти устаревшие корабли не представляли особой ценности, и их сдали на слом.
Эсминец «Пронзительный» лежал на глубине 31 метров вверх килем. Его решили поднимать тем же способом, что и «Калиакрию», однако инженеры не учли того, что корабль плотно засел в вязком грунте. Как только продутые понтоны ринулись вверх, узкие стропы прорезали корпус эсминца почти до половины. Теперь о нормальном подъеме не могло быть и речи. Спустя четыре года с «Пронзительного» сняли котлы и механизмы. Остатки корпуса этого корабля извлекли на поверхность только в 1965 году.
Успешно прошел подъем в 1927 году эсминцев «Капитан-лейтенант Баранов» и «Лейтенант Шестаков», но оба корабля, построенные около двух десятков лет назад, изрядно устарели, и их сдали на слом. А вот с «Гаджибеем» вышло иначе. Он лежал вверх килем на глубине 38 м. Чтобы не повторять ошибки, допущенной при подъеме «Пронзительного», этот корабль максимально облегчили, сняв с его палубы торпедные аппараты и другие устройства. В августе 1928 года эсминец благополучно всплыл на поверхность.
У мыса Дооб на небольшой глубине лежал линкор «Свободная Россия». О его подъеме нечего было и говорить — торпеды, посланные «Керчью», проделали в его бортах такие пробоины, что сквозь них мог пройти катер! Поэтому с линкора решили снять механизмы и разгрузить погреба боеприпаса, где находились 305-мм снаряды и пороховые пеналы. Для этого пришлось подорвать балки набора, но при одной из таких операций в 1930 году боезапас детонировал. Позже с совершенно разрушенного корабля подняли тонны металлолома и две башни главного калибра.
В 1929 году эпроновцы приступили к подъему эсминца «Керчь», который под толстым слоем ила лежал на траверзе мыса Кадош. Под его корпусом прорыли туннели, но, когда понтоны начали всплывать, полубак корабля внезапно надломился. Поэтому от подъема «Керчи» пришлось отказаться. С корабля сняли все механизмы и оборудование. Турбины «Керчи» долгое время работали на электростанции в Туапсе.
Спустя еще пять лет по проекту инженера Т. Бобрицкого ЭПРОН поднял с глубины 25 метров транспорт «Женероза». После него подняли пароход «Фредерик», сняв с него груз рельсов, машины и трубопроводы. В 1940 году водолазы сдали на металлолом то, что осталось от транспорта «Сербия».
Следующий этап подъемных работ в Цемесской бухте относится к 60-м годам, когда со дна бухты были извлечены корпуса транспорта «Оксюз» и эсминца «Фидониси».
Сейчас на дне осталось только два корабля — линкор «Свободная Россия» и эсминец «Громкий». Их подъем признан нецелесообразным.
Эти два корабля, лежащие на дне Цемесской бухты, можно увидеть, имея снаряжение для дайвинга. Координаты линкора “Свободная Россия”: 44°36’N 37°53’E. Эсминец “Громкий” лежит на левом борту, до половины погрузившись в ил. При затоплении он ударился носом о дно, поэтому носовая часть (форштевень) свернута на правый борт. Координаты: 44°37″N 37°49″E.
